Книги
Статьи
Проповеди
Интервью
|
|
|
ПРОТОИЕРЕЙ МИХАИЛ АРДОВ
ИНТЕРВЬЮ
[зеркало]
Мещанская мечта о буржуазном комфорте...
Беседа о "Мастере и Маргарите" Владимира Бортко на волнах
радиостанции "Эхо Москвы"
- На фоне музыки одной из поздних сонат Скрябина звучит передача
"Записки А.С.А.", у микрофона Анатолий Агамиров. У меня
в гостях мой давно ожидаемый соавтор Михаил Ардов. Мы специально
собрались вместе. Здравствуйте, Миша.
- Добрый вечер. Мне очень приятно опять оказаться здесь, в Вашем
обществе.
- С Новым годом мы друг друга поздравляли, не будем тратить на это
время. Он уже наступил, все хорошее уже ушло, все плохое только
надвигается. Перед Новым годом я весьма внимательно – а мне приходится
в силу ущербности моего зрения быть крайне внимательным – посмотрел
по телевидению, буквально изучая каждый момент этого зрелища, серийный
цикл "Мастер и Маргарита" по Булгакову. Все смотрели.
Как смотрели "17 мгновений весны", так и на этот раз -
улицы пустели. Все шли и смотрели телевизор, чтобы увидеть любимых
героев, услышать любимый текст. Роман читался, его все помнят. Как-то
он в памяти, не знаю, почему. Почему он в памяти, как Вы считаете,
Миша?
- В те времена, когда он появился, – это конец 60-х годов – помимо
того, что во многих местах он мастерски написан, поскольку Михаил
Афанасьевич Булгаков – очень талантливый писатель – это было в советские
годы, когда самые упоминания Господа Иисуса Христа, да и даже дьявола
с нечистой силой, были смелым шагом... большевики были такие унылые
материалисты. Это были не кровавые, страшные первые годы, не еще
более страшные 30-е годы, а уже стагнация, угасание их страшного
разбега. Они переродились, превратились просто в бюрократов-воров,
но, тем не менее, все их идейные постулаты были живы. И вдруг появилось
некое на этом унылом фоне социалистического реализма писателей Сартакова,
Шуртакова, Маркова... нечитабельные эти кирпичи, мы их помним… появилось
с блеском, юмором изложенное нечто, очень талантливого автора, где
ставились какие-то вопросы. Уж как они ставились-разрешались – мы
об этом потом поговорим. И где в каком-то довольно странном, я бы
сказал, мягко выражаясь, виде был выведен Господь Иисус Христос
и, уж во всяком случае очень весело и разудало, целая банда чертей.
И, конечно, такое повествование для интеллигенции и тех, кто тянулся
к этой интеллигенции, это событие было очень важное, значительное.
Вот почему этот роман – я очень не люблю это, но он стал культовым.
Действительно, многие годы люди в это играли. Сейчас, в последние
годы, к нему интерес поугас.
- О нет…
- К самому роману. Разумеется, есть какие-то фанаты, как теперь
говорят, этого. Но тем не менее, сравнить отношение к нему в те
поздние 60-е – начало 70-х с тем, что сейчас – это невозможно.
- Я вам скажу больше. У меня есть знакомые, из той же самой интеллигентской
среды, как правило, это физики, математики, которые под влиянием
этого романа пошли и крестились. Хотя для меня самый привлекательный
герой этого романа – уж Вы меня извините, Вы протоиерей, и то, что
я сейчас скажу, это кощунство – но там самый привлекательный герой
- это Воланд.
- Да уж конечно, он более сочно написан…
- Вот под его влиянием физики, лирики и прочие их сочитатели прошли
в церкви и стали креститься. Это меня поразило.
- Я, как человек более осведомленный, вижу, какими путями люди приходят
к Богу... Некоторые приходят через какой-то чудовищный разврат,
алкоголизм. Пути Господни неисповедимы.
Во всяком случае, я прекрасно понимаю это, что вдруг там открывается,
что есть какая-то другая реальность, не просто то, что вы с вами
видим – этот стол, этот микрофон и всё. Всякий человек разумный
и в достаточной мере образованный понимает, что мир не так прост,
как он кажется нашему зрению, и, конечно, для человека, воспитанного
в советском вузе, такое чтение было ошарашивающим и толкало к размышлениям,
к дальнейшему чтению, и после этого они уже и Евангелие, может быть,
настоящее, нормальное читали.
- Почему-то все знали – роман печатается с сокращениями, выдержками,
и все пытались через своих знакомых, приятелей, которые ездили за
границу, получить то, что не было напечатано в этом романе. Ничего
особенного там не было...
- Абсолютно. Это, кстати, Константин Михайлович Симонов, по-моему
делал, или кто-то в этом роде. И купюры там совсем не такие значительные,
ничего принципиального там не изъяли.
- Тут же мои знакомые композиторы – не буду их называть, все их
попытки были неудачными – бросились писать оперы "Мастер и
Маргарита". В обеих столицах.
- Так же, как и кинематографисты, которые с этого времени в огромном
количестве стали мечтать поставить этот фильм. Но больше всего понравилось
из этой киноистории следующее: кто-то из этих кинорежиссеров...
был выход на Голливуд, и была идея сделать совместный российско-американский
фильм. Но при этом вы понимаете, если скооперироваться с Голливудом
– размах, и траты. Из Голливуда последовал ответ, который меня восхищает:
они сказали, что это неинтересный сюжет и будет неинтересная картина.
Это был такой плевок через океан.
- Картина, которую поставил Бортко, произвела большое впечатление
на публику. Публика просто страдала и мучилась около экрана. Мучилась,
потому что надо было выделить время, унять домашних, заставить детей
замолчать, собак – не проситься на улицу, и так далее. И фильм,
в общем, получился, его смотрели. Смотрели все 10 серий. Хотя мне
кажется, что материал, который пошел в сценарий по литературе,-
все очень четко по роману, до единого слова. Тут режиссеру надо
отдать должное. Он ничего не купировал, все точь-в-точь как в романе.
И, с моей точки зрения, замечательный подбор актеров.
- Да. Я вообще никаких фильмов не смотрю, и вообще каноническим
христианам запрещаются зрелища. Я в общей сложности посмотрел минут
15 всех этих серий. И я должен подтвердить – то, что я там видел
– абсолютная верность тексту, что приятно. И, конечно, актеры замечательные
совершенно, правильно подобранные.
- Есть дописки. Во-первых, там появляется персонаж, который совершенно
Булгаковым не был запрограммирован. Появляется в исполнении известного
популярного советского актера Лаврентий Павлович Берия. В самом
конце.
- По крайней мере в те времена, когда происходит действие, Берия
еще не был таким персонажем...
- Берия утвердился в Москве и стал вовсю действовать с размахом
только в 39-м году. До этого его в Москве просто не знали.
- Дело не в этом. Я никогда бы не пошел смотреть Андрея Рублева
Тарковского – я тогда еще фильмы смотрел – потому что знал, что
там есть кощунственное изображение Иисуса Христа. Вот это чудовищное
кощунство. Можно даже, конечно, и святых как-то сыграть, но Богочеловека
вывести, заставить актера изображать Христа – это чудовищное кощунство,
которое кончается плохо. Известно, что этот испанский студент –
как его была фамилия, Пазолини, фильм "Евангелие от Матфея"
- он вообразил себя Христом и скончался страшно в сумасшедшем доме.
Этого я не видел. Но что касается Лубянки и кусочек Гафта я видел.
И я должен вам сказать – вот тут-то мы уже приблизимся к роману
– понимаете, роман этот неудачен, хотя там есть блистательные куски.
Почему он неудачен? Как возник этот замысел, откуда он у него выполз?
Не от интереса к Евангелию, он терпеть не мог советскую власть,
он ненавидел большевиков, их хамские порядки, он ненавидел Шариковых.
Он любил профессора Преображенского и иже с ним. И понимал, что
средств борьбы с советской властью нет. Белая гвардия потерпела
поражение даже в его романе. И вот он вызвал сатану с целой бандой
чертей наводить порядок. Но вызвал и испугался. Потому что если
ты их вызвал – так ты их напусти – в Кремль, на Лубянку, в ЦК партии,
чтобы они там такие штуки вытворяли, а не в каких-то жалких учреждениях
вроде варьете, дом Грибоедова, Торгсин. Для того, что они там натворили,
не нужно абсолютно вызывать Сатану – один маленький бесенок может
всю эту смуту, которую они навели в Москве, сделать. Все это пустяки.
И почему – да потому, что он, очевидно, создавая мир этого романа,
испугался. Потому что если бы он написал так, как надо было написать
– такая нечистая сила мстит большевикам за то, что они сделали со
страной – а попробуй напиши так, его бы уничтожили со всеми его
сгораемыми и несгораемыми рукописями, если бы кто-нибудь только
прослышал про такой сюжет. И это уже огромный недостаток. Дело в
том, что у него потрясающие для человека, такого интеллигентного
сына профессора Духовной Академии, какие-то невероятно наивные понятия.
Например, кощунственная проза – 4 печатных листа - этот вставной
роман...
- Вы имеете в виду библейскую часть.
- Да. Автор 4 печатных листов такого уровня не может называться
Мастером. Мастером можно назвать Гоголя или Антона Павловича Чехова.
- Я вас перебью. Дело в том, что как читатель, как достаточно опытный
человек в смысле и театра, и кино я много видел в этой жизни. У
него Мастер вообще не вышел, равно как и Маргарита. Воланд вышел.
- Да ладно. Но там же, вы понимаете какая вещь, концы с концами
не сходятся. Например, Воланд знает наизусть этот роман, а Господь
Иисус Христос не знает, и в конце - ваш роман прочитали – он прочел
ваш роман. Понимаете, какие у них понятия? То, что так хорошо известно
Сатане, до какого-то срока неизвестно Богу. Это одна сторона – так
он как бы унижает Бога. Но и Сатану он унижает. Для того, чтобы
узнать, каковы сейчас москвичи, какие у них мысли – Сатане не надо
приезжать, он и так все знает.
- Вообще это его рук дело просто.
- Да. Так что он и этого своего, лучшего персонажа тоже унижает.
Или вот, например, я как раз кусочек посмотрел, когда там приходит
буфетчик Соков выяснять отношения. Я еще посмотрел, потому что этого
актера помню молодым, он снимался в фильме, где я был автором сценария
в 60-х годах. У него такое смешное лицо, способный актер. И потом
я подумал – а для чего вообще эта сцена, что это такое, почему Сатана
принимает какого-то буфетчика и объясняет ему, что брынза и осетрина
должны быть свежие.
- Чисто фельетонные дела..
- Интермедия. Я был смолоду невероятным поклонником Булгакова, потому
что мой отец был его соседом, у нас хранились книжки его с автографом,
есть еще одно замечательное сочинение Булгакова, на которое почему-то
никто никогда не обращает внимания - это повесть "Дьяволиада"...
- Почему, я читал.
- Понимаете, но вот мы не слышим, чтобы его кто-то хотел... Бортко
же прекрасно поставил "Собачье Сердце".
- Очень хорошо. Там был гениальный актер Евстигнеев, это было сделать
легко.
- Актер Шариков тоже была находка первого сорта, там вообще много
хорошего, это прекрасный фильм был, хотя там тоже кое-что дописано,
что мне кажется лишним. Но это неважно.
- Нет, там наоборот многое не дописано. Дело в том, что у него Шариков
абсолютно не доигрывает, что от него прямой путь к советской власти
и к ЦК, он не готовый член ЦК.
- Для меня это все, особенно "Дьяволиада или как близнецы погубили
делопроизводителя" - это замечательная вещь, абсолютно, надо
сказать, кафкианская и написанная вне зависимости от Кафки. Это
не подражание Кафке. Когда это писалось, Кафка еще был миру не известен,
его романы лежали где-то в архиве.
- Я думаю, что Булгаков не был таким уж пристальным читателем Кафки,
он просто не мог им быть.
- Да нет, его просто не было. Его опубликовали позже, чем была написана
эта вещь. На основе этого я знал, что там, у Елены Сергеевны Булгаковой,
у Никитских ворот, в ее квартире – а эту даму я знал, она приходила
к Ахматовой регулярно, они были приятельницами, - что вот у нее
лежит гениальный роман. Я считал, что этот роман гениальный – заведомо.
Наконец, настал конец 66-го года...
- 67-й год.
- Нет. Они, чтобы поднять подписку в Москве, выпустили его в конце
года, а потом пропустили 2 номера и продолжение печатали в следующем...
И когда я прочитал первую только часть, мне казалось, что все это
так повернется, что роман окажется гениальным. И я помню свой разговор
со своим крестным отцом Александром Георгиевичем Габрическим. Он
сказал: "Да он плохо пишет". Я просто ахнул. Я говорю:
"Александр Георгиевич, а кто же пишет лучше?" На что Габричевский
сказал: "Гоголь".
- Кстати, по поводу Гоголя я должен сказать вещь, которая имеет
прямое отношение к нашему разговору. Один мой знакомый, даже не
столько близкий знакомый, сколько соученик по всяким музыкальным
образованиям, он очень национально озабочен.. он сказал: "Два
человека погубили Россию, два литератора – это Гоголь и Булгаков.
Они ее оклеветали, они заставили русских поверить в комплекс собственной
неполноценности. И "Мертвые души", и "Мастер и Маргарита"
доказывают комплекс умственной неполноценности у русских. И Воланд
вызван для того, чтобы доказать, что русские – дураки". И что
касается исторической, Евангелической части... Я с ужасом, с трепетом
ждал, потому что мне у Булгакова очень нравился и нравится образ
Понтия Пилата, и то, что я увидел на экране – замечательный ленинградский
актер, чудный человек – я его хорошо знаю – он не Понтий Пилат.
И вот тут просчет дикий, с моей точки зрения. Многие могут со мной
не согласиться. Это не прокуратор Иудеи и не всадник Золотое копье.
Во-первых, он старый, извиняюсь. Понтий Пилат был намного моложе,
он же был почти ровесник Иисуса Христа, почти, чуть-чуть постарше.
Потом, это был наверняка резкий такой казарменный воин, который
действительно ни с кем не считался и шел по трупам. Тут – какой-то
усталый, слишком интеллигентный для участкового, майора, милиционера
человек. При всем моем самом хорошем отношении к этому замечательному
актеру. И тут этого противопоставления нет. Я с ужасом думал перед
последними сериями – как же он будет беседовать с Иисусом Христом?
О чем? Разница очень большая получается. Да и с Сатаной там можно
было побеседовать. Но беседа с Иисусом Христом состоялась не в последней
серии и не в предпоследней, а в самом начале он там выпускает знаменитую
булгаковскую лунную дорожку, непонятно зачем в сценарии была сделана
такая вольность, еще до появления Гафта в роли Берии.
- Я этого не видел, я этого нарочно не смотрел. Но вы понимаете,
есть еще один аспект в этом романе, который я когда-то отметил..
- Он не писался как киносценарий, я понимаю..
- Нет, да не в этом дело, что он не писался как киносценарий – там
все достаточно эффектно, диалог живой, это все можно поставить.
Не об этом идет речь. Дело вот в чем – если посмотреть, что вытворяют
черти в Москве, то они, в общем-то, мстят за обиды и унижения Мастера,
и не только Мастера, но и автора. Т.е. кого наказывают – наказывают
театральных деятелей, которые пьес Мастера не ставили, наказывают
Союз писателей, который не печатал Мастера и не дал ему дачу в Перелыгино,
т.е. Переделкино, и не дали ему квартиру в доме Драмлита, а критику
Латунскому дали, и т.д. Идет сведение счетов. Мало того, в финале
романа Мастер стоит и смотрит на Москву и говорит: "Да, свершилось,
все счета оплачены". Что же происходит в конце. Я, кстати,
не знаю, что там в фильме, в конце...
- Очень точно по роману..
- Но я хорошо помню, что в романе, в конце, в следующей жизни он
заслужил покой. И дальше идет описание вот этого покоя, который
Мастер и Маргарита заслужили – я сейчас процитирую. И вот тут напрашивается
очень и очень неприятная ассоциация. У Булгакова был современник
и отчасти его антипод, очень талантливый человек Валентин Петрович
Катаев, который в 1966 году, в конце жизни, уже будучи и богатым,
и обеспеченным, и знаменитым, сидя в Переделкино, стал писать модернистскую
прозу, кстати сказать, местами очень хорошую. Вот "Святой колодец",
в нем описывается такая же следующая жизнь, в которой себя Катаев
воображает. И это абсолютно то, что пожелал себе Булгаков. В святом
колодце, где живет Катаев с женой, - пряничный домик в два этажа
с высокой черепичной крышей и прелестным садиком, полным цветов;
постоянно цветущий конский каштан, старый нормандский овин, в камине
тлеет громадное бревно, потертая удобная куртка. У Булгакова: дом,
который дали в награду, вишни, которые начинают зацветать, ручей,
каменный мостик, вьющийся виноград – он поднимается к самой крыше,
свечи горят, венецианское окно, засаленный вечный колпак, вечный
слуга. То есть это абсолютно то же самое, при том, что я уверен,
что тут никакой прямой связи нет. И дальше я просто процитирую то,
что я написал в 81-м году летом: "Словом, выясняется, что у
того, кто всю жизнь прислуживал революционному режиму – я имею в
виду Катаева – и у того, кто стоял перед ним воплощенной укоризною..."
- Не более того..
- Да… "за душою нету ничего кроме мещанской мечты о буржуазном
комфорте". И дальше я написал: "Михаил Афанасьевич, бедный-бедный,
замученный Мастер, ваш роман прочитали".
- Ну что же, жестоко, я бы сказал, крайне жестоко. А в общем-то,
если говорить по большому счету, такой философский роман, на который
претендовал сам Булгаков, многоплановый, многомерный, не получился
на экране категорически. И как бы там публика ни аплодировала всему
этому – мне самому было безумно интересно смотреть, я смотрел, как
на стадионе: а как будет выглядеть этот, а как он выкрутится из
этого положения... буквально такой спортивный ажиотаж.. Там, где
вывернуться даже невозможно – вывернулся, проколовшись, естественно,
на музыке, проколовшись, в общем, на хорошем актерском составе,
но неравноценно подобранном. Подобрать актеров рядом с Басилашвили
очень трудно было.
Мы с вами договорились о продолжении разговора на темы нравственности
и темы религии. Я с удовольствием бы поговорил бы на эту тему. А
фильм посмотрите, кто может, если он продается..
- Наверняка пираты уже 10 раз его выпустили..
- Посмотрите фильм. Он того заслуживает. На эстраду типа Петросяна
это не похоже, слава Богу. Значительно более солидное зрелище на
солидной основе.
- Я это не видел, но во всяком случае это не передача "Аншлаг".
- Это надо смотреть.
"ЭХО МОСКВЫ", январь 2006 г.
[ Назад к списку ]
|
|
