4 июня в девять часов утра по программе «Маяк» передавали радиорепортаж из города Иваново, и там шла речь о бедственном положении отечественных музеев. А закончился этот репортаж кратким выступлением министра культуры СССР Николая Губенко.
      Я бы не взялся за перо, если бы в его словах не содержалась некая хула на новомучеников и исповедников российских. В частности, он сказал корреспонденту о том, что уже переданы Церкви тысячи храмов, но Церковь их, по его выражению, «не может освоить», а еще требует передачи других, в которых размещается до 70 процентов музеев страны. Затем министр призвал Церковь к нравственному поведению и кощунственно сравнил нынешний процесс возвращения церковных зданий законным владельцам с бандитским захватом храмов в 20-х и 30-х годах...
      Но министр культуры не только в этом пункте слукавил. Он ни словом не упомянул об одной существенной детали: Церкви возвращены по большей части разрушенные безбожниками храмы, в которых располагались склады, гаражи, ремонтные мастерские, а то и просто руины — без потолка и крыши. (Некоторые мои друзья сейчас и заняты восстановлением таких руин.)
      Мы все прекрасно понимаем, у Министерства культуры нет денег, а потому и решено было где-то наверху отдать Церкви то, что вот-вот рухнет, дабы мы на средства своих прихожан привели все в надлежащий вид.
      А не стыдно ли это?.. Нет у министра денег, но ведь он заседает в правительстве, пусть требует их, отбирает у Язова, у Пуго, у Кастро, у Наджибуллы, наконец... Как же не совестно еще и еще раз тянуть руку к тощему карману наших старух-прихожанок, которых и без того 70 лет грабительски грабили, а в апреле этого года обрекли на совершенную нищету?
      Министр говорит: 70 процентов музеев страны находятся в церковных зданиях. А часто ли он бывал в музеях районных городков?.. Наверное, нет, ибо театр с Таганки ездит на гастроли по большей части в столицы. А я жил и служил в таких городках. И знаю эти музеи. Там висят с десяток портретов местных большевиков, пылятся три прялки, да ступка, да еще два стула и лампа из дома местного «буржуя» — вот и все... А в подвалах гниют (впрочем, теперь уже сгнили!) буквально кубометры икон, натасканных из местных церквей. Ибо районному музею не положено демонстрировать «древнерусскую живопись», как в их ведомстве изволят именовать святые иконы.
      Так вот, если потеснят это сонное царство полуграмотности и лжи, никакого вреда для истинной культуры в том не будет. И хотя я сочувствую служащим этих жалких заведений, но не более, чем прочим «бойцам идеологического фронта», инструкторам горкомов и райкомов, «освобожденным секретарям», которых годами плодила, развращала и кормила отживающая система.
      Я полагаю, что в Кабинете министров, как и везде, теперь заходит речь о создании правового государства. А не стоит ли начать это дело с того, чтобы уважить прямое, так сказать, юридическое волеизъявление наших предков? Ведь они создавали и благоукрашали храмы для молитвы, для того, чтобы там теплились лампады и свечи, вился кадильный дым, а вовсе не для того, чтобы горластые тетки гоняли там толпы праздных зевак. Ведь и Преподобный Андрей Рублев писал свою «Троицу» не для Третьяковской галереи, а для того, чтобы она находилась в иконостасе собора, неподалеку от мощей его богоносного Аввы — Преподобного Сергия Радонежского.
      И самому министру культуры, и его единомышленникам в аппарате пришло время осознать тот горький факт, что они оказались прямыми наследниками грабителей и убийц. Порядочные люди в подобной ситуации от награбленного имущества публично отказываются в пользу тех, кто ограблен. Я, как священник и как человек, связанный нормами христианской морали, не могу бросить в толпу братоубийственный большевистский клич: «Грабь награбленное!» Но я могу и долгом своим почитаю обратиться к министру и сказать: готовьтесь расставаться с награбленным!
     
     
      (Независимая газета, 18.06.91)