«Итак, кто нарушит одну из заповедей
сих малейших и научит так людей,
тот малейшим наречется в Царстве Небесном;
а кто сотворит и научит,
тот великим наречется в Царстве Небесном».
(«Нагорная проповедь», Мф. 5, 19)
Много лет тому назад, когда я впервые познакомился с книгой «Записи» замечательного священника Александра Ельчанинова (он скончался в Париже в 1934 году), мне в особенности понравилась такая его мысль:
«Относительно религиозности Толстого и Руссо дело обстоит так. Религия дело сложное. Вино, например, состоит из воды, спирта, ароматических и красящих веществ и т.д. Так и религия – в ней есть спирт догматов, ароматические вещества культа и обрядов и нравственные правила – вода. Вот Толстой и Руссо одну эту воду и видели».
По моему глубокому убеждению, одна из главнейших причин трагического положения, в котором оказался современный мир, именно в том и заключается , что люди в подавляющем большинстве своем вполне уподобились Руссо и Толстому, по существу отвергли религию, а теперь тщатся хоть как-то сохранить нравственность. Если развивать удачную метафору о. А. Ельчанинова, можно сказать, что человечество пытается удержать в руках эту самую «воду» - нравственные правила, но жидкость есть жидкость, она льется, бежит между пальцами… Чтобы хранить ее, потребен подобающий сосуд, каковым во времена прошедшие была Христианская Церковь.
В свое время Христианство предложило миру мораль – высочайшую. В Своей «Нагорной проповеди» Господь Иисус Христос осудил не только дурные поступки, но даже и злые мысли (Мф. 5, 22) и нечистые душевные движения (Мф. 5, 28).
Люди плотские, погрязшие в грехах, считают подобные заповеди совершенно неисполнимыми. Точно таким же образом воспринимали это и современники Господа, даже некоторые из его учеников, и само Евангелие хранит свидетельства об этом. (Например, от Матфея, гл. 19, ст. 7). Но в одном из подобных случаев на недоуменный вопрос: «Кто же может спастись?» - Господь говорит: «Невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18, 26-27).
В этом кратком ответе содержится церковное учение о том, что человек, расслабленный грехопадением, своими собственными силами не может дойти до совершенства, оно становится достижимым лишь при благодатной помощи Божией.
За два тысячелетия своего существования Христианство явило миру великое множество людей, которые с точки зрения обыденного сознания совершали сверхчеловеческие подвиги. Вот красноречивый пример из сравнительно недавних времен. Один из величайших русских подвижников, Преподобный Серафим Саровский – и это вполне засвидетельствовано – провел в непрестанной молитве на камне, посреди дремучего леса 1000 дней и 1000 ночей.
Вернемся, однако же, к «нагорной проповеди». Там содержится одно из самых поразительных мест во всем евангельском повествовании:
«Вы слышали, что сказано: "око за око и зуб за зуб" (Исход, 21, 24). А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф. 6, 38-41).
Одна из «малейших», эта заповедь стала камнем преткновения для весьма многих гордецов и прежде всего – для Льва Толстого. Знаменитый писатель именно из этой части «нагорной проповеди» вывел свой главнейший принцип – «непротивления любому злу», и в этом дошел до прямого анархизма, призвал к упразднению государства, армии, полиции, судов и тюрем.
Одна из трагических ошибок Толстого состояла в том, что он трактовал евангельское учение расширительно. Господь Иисус Христос вовсе не ставил Своей целью «переустройство общества», Он прямо сказал Пилату: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18, 36). Евангельская проповедь обращена не столько к народам вообще, сколько к каждому конкретному человеку. Люди – я, ты, он – каждый, кто воспринимает «благую весть», должен стать добрее и чище, и только в этом случае общество и государство в целом могут стать справедливее и лучше.
История Церкви или, лучше сказать, антология христианской святости, хранит изумительный рассказ, над которым стоило бы задуматься и нынешним гордецам, современным самодеятельным моралистам, число которых, как видим, возрастает по мере разрушения нравственных основ и всеобщего удаления от Того, Кто «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2, 8).
Повествование, которое я имею в виду, содержится в известной книге «Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцев». Там весьма наглядно подтверждается высказанная еще «во время оно» Апостолом Павлом непреложная истина, его слова о том, что борьба христиан в этом мире – «не против крови и плоти» (и уж тем паче не против военных мундиров, судейских мантий и тюремных решеток), «но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 12). Поразителен не только самый факт, описываемый в «Достопамятных сказаниях», но и то характернейшее обстоятельство, что повествователь даже не упоминает имени главного лица, называет его просто «монах» и «ученик старцев».
Вот эта история от слова и до слова.
«Авва Даниил рассказывал: в Вавилоне у одного знатного человека была дочь, одержимая бесом. Отец ее любил одного монаха. Тот сказал ему: «Никто не может исцелить твою дочь кроме пустынников, которых я знаю; но если ты будешь просить их, они не захотят сего делать по своему смирению. А вот что мы сделаем: когда они придут на рынок, вы притворитесь, будто хотите купить у них корзины; и как придут получать деньги за них, то мы скажем им, чтобы они сотворили молитву, и надеюсь, что дочь твоя выздоровеет». Итак, они пошли на рынок, и нашли одного из учеников сих старцев, который сидел и продавал их корзины. Взяли его с корзинами к себе, будто для того, чтобы отдать ему деньги за них. Когда монах вошел в дом, пришла бесноватая и дала ему пощечину. Монах, по заповеди Господа, обратил и другую ланиту: демон, мучимый сим, вскричал: «Какая сила! Заповедь Иисуса изгоняет меня». Девица тотчас исцелилась. Когда же пришли старцы, им рассказали о случившемся. Они прославили Бога и говорили: "Гордость диавола обыкновенно низлагается смирением по заповеди Христовой"».
март 1994